Неточные совпадения
— Да вот я вам скажу, — продолжал помещик. —
Сосед купец был у меня. Мы прошлись по хозяйству, по саду. «Нет, — говорит, — Степан Васильич, всё у вас в порядке идет, но садик в забросе». А он у меня в порядке. «На мой разум, я бы эту липу срубил. Только в сок надо. Ведь их тысяча лип, из каждой два
хороших лубка выйдет. А нынче лубок в цене, и струбов бы липовеньких нарубил».
— Позвольте, почтеннейший, вновь обратить вас к предмету прекращенного разговора. Я спрашивал вас о том, как быть, как поступить, как
лучше приняться… [Далее в рукописи отсутствуют две страницы. В первом издании второго тома «Мертвых душ» (1855) примечание: «Здесь в разговоре Костанжогло с Чичиковым пропуск. Должно полагать, что Костанжогло предложил Чичикову приобрести покупкою именье
соседа его, помещика Хлобуева».]
— Что Поляков? Потужил, потужил — да и женился на другой, на девушке из Глинного. Знаете Глинное? От нас недалече. Аграфеной ее звали. Очень он меня любил, да ведь человек молодой — не оставаться же ему холостым. И какая уж я ему могла быть подруга? А жену он нашел себе
хорошую, добрую, и детки у них есть. Он тут у
соседа в приказчиках живет: матушка ваша по пачпорту его отпустила, и очень ему, слава Богу, хорошо.
«Да, говорит, вы добрый, вы
хороший человек, вы не то, что наши
соседи… нет, вы не такой…
— Не
лучше ли, уважаемый собрат и
сосед, бросить это грязное дело, — сказал он. — Ну, случилось там… с кем не бывает… Стоит ли мешать судейских крючков в соседские дела?
И Леонид, несколько озадаченный, но втайне очень довольный, что может отделаться, говорит: «А в самом деле, я
лучше поеду к
соседям на неделю»…
Соседи поднимали Мыльникова на смех, но он только посмеивался:
хороший хозяин сначала кнут да узду покупает, а потом уж лошадь заводит.
Без всякого лечения я бы очень и давно хотел бы побывать у вас, но, кажется, и самое двадцатилетнее гражданство всех возможных тюрем и изгнаний не доставит возможности повидаться с
соседями. Проситься не хочу: не из гордости, а по какому-то нежеланию заставить склонять свое имя во всех инстанциях.
Лучше всего бы вам собраться в Ялуторовск…
Не позволите ли, батюшка, сделать лишний сгон?» Отец отвечал, что крестьянам ведь также надо убираться, и что отнять у них день в такую страдную пору дело нехорошее, и что
лучше сделать помочь и позвать
соседей.
Применяясь к моему ребячьему возрасту, мать объяснила мне, что государыня Екатерина Алексеевна была умная и добрая, царствовала долго, старалась, чтоб всем было хорошо жить, чтоб все учились, что она умела выбирать
хороших людей, храбрых генералов, и что в ее царствование
соседи нас не обижали, и что наши солдаты при ней побеждали всех и прославились.
Лобков не заботится ни о том, чтоб хозяйство его считалось образцовым, ни о том, чтоб пример его влиял на
соседей, побуждал их к признанию пользы усовершенствованных приемов земледелия, и т. д. Он рассуждает просто и ясно:
лучше получить прибыли четыре зерна из пяти, нежели одно из десяти. Очевидно, он не столько рассчитывает на силу урожая, сколько на дешевизну и даже на безвозмездность необходимого для обработки земли труда.
Если что-нибудь подобное нравилось ему в доме своего
соседа или просто в том доме, где ему случилось быть, то он сейчас предлагал хозяину поменяться; в случае несогласия его он предлагал иногда и деньги, если был в
хорошем духе; если и тут хозяин упрямился, то Михайла Максимович предупреждал его, что возьмет даром.
В самом деле, от каких случайностей зависит иногда вся жизнь: не будь у нас
соседа по комнатам «черкеса», мы никогда не познакомились бы с Любочкой, и сейчас эта Любочка не тосковала бы о «
хорошем» Пепке.
Леонид. А в самом деле я
лучше поеду к
соседям на неделю.
Домна Пантелевна. Там еще, конечно, что Бог даст, а все-таки женихом зовем. Познакомилась она с ним где-то, ну, и стал к нам ходить. Как же его назвать-то? Ну и говоришь, что, мол, жених; а то соседи-то что заговорят! Да и отдам за него, коли место
хорошее получит. Где ж женихов-то взять? Вот кабы купец богатый; да хороший-то не возьмет, а которые уж очень-то безобразны, тоже радость не велика. А за него что ж не отдать, парень смирный, Саша его любит.
— Что ты, сумасшедший, перестань! — шепнул сержант, дернув за рукав своего
соседа. — Православные! — продолжал он, — послушайтесь меня, старика: чтоб не было оглядок, так не
лучше ли его хорошенько допросить?
Во-первых, пусто, потому что домашний персонал имеется только самый необходимый; во-вторых, неудовлетворительно по части питья и еды, потому что полезные домашние животные упразднены, дикие, вследствие истребления лесов, эмигрировали, караси в пруде выловлены, да и
хорошего печеного хлеба, пожалуй, нельзя достать; в-третьих, плохо и по части газетной пищи, ежели Заманиловка, по очень счастливому случаю, не расположена вблизи станции железной дороги (это было в особенности чувствительно во время последней войны); в-четвертых, не особенно весело и по части
соседей, ибо ежели таковые и есть, то разносолов у них не полагается, да и ездить по
соседям, признаться, не в чем, так как каретные сараи опустели, а бывшие заводские жеребцы перевелись; в-пятых, наконец, в каждой Заманиловке культурный человек непременно встречается с вопросом о бешеных собаках.
Приглашая офицеров от имени предводителя на домашний праздник по случаю именин Ульяны Дм. Каневальской, Золотницкий настойчиво приглашал и меня, говоря, что
хороший его приятель и
сосед Ал. Фед. Бржесский, поэт, жаждет познакомиться со мною. Такое настойчивое приглашение не могло не быть лестно для заброшенного в дальний край одинокого бедного юноши. Я дал слово приехать; но в чем? — был почти неразрешимый вопрос в моих обстоятельствах.
— А этот дворянин, — продолжал старичок, выслушав с приветной улыбкой недомолвленные речи Владимира Сергеича и протянув руку в направлении господина во фраке, — тоже ваш
сосед… и мой
хороший знакомый, Бодряков, Иван Ильич, сильно желал с вами познакомиться.
Да, верь ему. Когда князья трудятся
И что их труд? травить лисиц и зайцев,
Да пировать, да обижать
соседей,
Да подговаривать вас, бедных дур.
Он сам работает, куда как жалко!
А за меня вода!.. а мне покою
Ни днем, ни ночью нет, а там посмотришь:
То здесь, то там нужна еще починка,
Где гниль, где течь. — Вот если б ты у князя
Умела выпросить на перестройку
Хоть несколько деньжонок, было б
лучше.
— Ловко… — поощрял Спирька
соседа, поглядывая из окошка. — Дай ей
хорошего раза, Матрене-то… руководствуй…
По несчастью или,
лучше сказать, по счастью,
сосед его за обедом (мошенник, переодетый в офицерский мундир) украл ложку: подозрение падает на Мирошева!
— Пошто с дымом пустил? Огонь съел, спасибо не сказал. Мы тебе
соседи. Пришел бы к нам… Возьмите, дескать, что осталось. Сбруя, телега, два хомута, дуга
хорошая, стол, четыре лавки… Вот и добро было бы. Ты бы до нас, мы до тебя…
Сказано ведь, худой мир
лучше доброй ссоры, и не купи имение, а купи
соседа.
Лука. Чем эти самые слова, пошли бы
лучше по саду погуляли, а то велели бы запрячь Тоби или Великана и к
соседям в гости…
Скучно в нем будет. Нет,
лучше поеду,
Благо не поздно, теперь же к
соседу...
— Так, — говорит, — дядюшка, — нельзя же: могут случиться делишки по судам;
лучше, как позакормишь; из
соседей некоторые приедут, так уж вместе.
Ну, и что же? Если я и проживу еще дней пять-шесть, что будет из этого? Наши ушли, болгары разбежались. Дороги близко нет. Все равно — умирать. Только вместо трехдневной агонии я сделал себе недельную. Не
лучше ли кончить? Около моего
соседа лежит его ружье, отличное английское произведение. Стоит только протянуть руку; потом — один миг, и конец. Патроны валяются тут же, кучею. Он не успел выпустить всех.
— А пешочком? — пояснил Свитка, искоса взглядывая пытливо на
соседа, — и пешочком можно! Не вы первый, не вы и последний. По крайности, прогуляетесь, время теперь
хорошее, с народом познакомитесь, а это ведь никогда не лишнее.
— Еще ничего, — отвечала Марья Ивановна. — Сионскую горницу сделали, не очень велика, однако человек на двадцать будет. Место в Фатьянке
хорошее — уютно, укромно, от селенья не близко,
соседей помещиков нет, заборы поставила я полторы сажени вышиной. Шесть изб возле дома также поставила, двадцать пять душ перевела из Талызина. Все «наши».
Кому же, по мнению парижского общества, как не ближайшим
соседям России, полякам,
лучше и знать о тамошних обстоятельствах?
—
Лучше вы купите,
лучше вы! — Саня захлопала руками. — Мы в то имение переедем. Вы будете наш
сосед. Это чудесно!
Вася охотно бы заплакал, но плакать нельзя. Если отец, у которого болит голова, услышит плач, то закричит, затопает ногами и начнет драться, а с похмелья дерется он ужасно. Бабушка вступится за Васю, а отец ударит и бабушку; кончится тем, что Егорыч вмешается в драку, вцепится в отца и вместе с ним упадет на пол. Оба валяются на полу, барахтаются и дышат пьяной, животной злобой, а бабушка плачет, дети визжат,
соседи посылают за дворником. Нет,
лучше не плакать.
«Какой эффект произведет ее появление на первом балу, а он их
сосед,
хороший знакомый, конечно, будет одним из первых среди массы ухаживателей, первый по праву старого знакомства. Можно и жениться. Она — княжна древнего рода. Терентьич, — так звали управляющего Лугового, — говорил, что она очень богата, да это мне все равно, я сам богат».
— Ну, ребенок, — продолжал разглагольствовать старик, — другие дети радуются, когда гости приезжают, все лишние сласти перепадут, а этому не надо… зарылся в книги и знать никого не хочет… О сне и об еде забыть готов… Что в этих книгах толку. Не доведут вас, Лександр Васильевич, до добра эти книги… На что было бы
лучше, кабы вы, как другие дети, играли бы, резвились, а то сидит у себя в комнате бука букой… Недаром все
соседи вас дикарем прозвали…
Груня.
Сосед Резинкин… служит в казенном месте… скоро ему дадут
хорошую должность.
Ростов невольно вспомнил при этом всё, чтó он
хорошего слыхал от отца и
соседей о дядюшке.
Так Зинка начала страдать, и пряталась от всех, и покрывала платком косу, боясь, чтобы нравственные
соседи не вымазали ночью дегтем ворот у ее матери. Ее почти никто не видал, но если кто видел, тот замечал, что она «ужасно красива», и почитал себя вправе мануть ее на грех. И в самом деле, как ни глодало ее горе, она все
хорошела и, наконец, попала на глаза пожилому сапожнику, который так ею пленился, что прямо спросил ее...